Dare to dream

То, что между нами сейчас происходит - это настолько прекрасно и идеально.

Мой школьный друг сейчас в больнице. У него нашли опухоль. Я мало что в этом понимаю, но он проходит химию и во всём этом нет ничего хорошего. Мой школьный друг - всегда был весёлый, он классно шутит и с ним так здорово проводить время, как бы редко мы не встречались. Он не вешает нос и пишет, что хочет меня навестить в Мадриде. И хотя я постоянно думаю о нём, хотя я очень радуюсь его идее, поддерживаю и приглашаю, желаю выздороветь - я же прекрасно знаю, что нужно не это. Нужно внимание, банальное внимание, интересные книги, мысли, музыка и фильмы. И каждый раз, открывая свою страничку в социальной сети, я думаю: "Нужно обязательно ему что-то написать, о чём-то рассказать." И хотя у нас похожие вкусы и я знаю, что он любит, я ничего не шлю. Мне не приходит в голову хороших песен, правильных истории, умных цитат. И я всё закрываю, проверив ящик. Я в эти минуты я чувствую себя такой дрянью. И не могу перестать думать, что может действительно мы живём в себе? И ценим других, когда они веселы и радостны, но не умеем правильно отдавать это тепло в самые нужные моменты? Я не умею отдавать. Ведь его действительно, нравное, могло бы сейчас не быть с нами тут. На этой несчастной земле. И вот даже сейчас - я пишу это о нём, но что это изменит? И мне так неприятно, то ли оттого, что все были правы, то ли оттого, что я такая же;

Я всегда думала, что дневники существуют для консервации.

Полснотью наладила отношения с В., и вообще по нему скучаю. По нему в совокупности с Лондоном. Я всё думала об этом, улыбаясь утром холодному Мадриду и парку, тонущему в тумане. Знаете все эти милые картинки с чулочками, чашечками чая и стаканчиками из старбакса, фильмами под одеялом и всей этой осенней романтикой? Эта романтика - это не сезон, а просто перманентное состояние Лондона. Он вот такой и никакой другой. И зная, что там часто дождь, и ветер, и хочеться укутаться в кардиган, эта погода воcпринимается как должное, а не как плевок в душу и пощёчина по правой щеке. Ты просто учишься жить в этом тумане и получать бесконечное тепло от встреч, отношений. Учишься есть в красивых ресторанах и жить, как в милейшем фильме. Вот этим он и притягивает. Особенно осенью. Не знаю, выберусь ли и будет ли там В., но пойду я, что ли, сделаю себе визу в UK .

Совершенно не ясно, куда бы мне полететь на праздники с 31 октября по 3 ноября, с учётом отсутствия UK визы и момента ворочения носом "не хочу туда, где уже была".

я плачу ровно столько раз, сколько мы разговариваем. И это действительно последняя вещь, о которой мне хотелость писать после всего пилатеса, вкусных салатов, поездок, встреч и новых людей, но, к сожалению, пока я открывала новую запись и собиралась написать как раз о пилатесе и салате мы умудрились поговорить ещё раз. И я уже относительно понимаю, что меня останавливает написать - давай оставим друг друга в покое.

"создавать" нужно не проблемы, а лишь интересные заботы и классные проекты.

Красивейший французский акцент оповестил; "Вы приземлились в Женеве". В маленьком аэропорту все улыбались, охранник камеры хранения пожелал мне классного перелёта до Мадрида, меняя мелочь на ячейку в сейфе, а девушка в зелёном переднике подарила аккуратное наливное яблоко - фестиваль урожая. Каждый раз уезжая из России поражаешься этой доброте и открытости иностранцев, каждый раз вдыхаешь её в себя, словно впервые, и каждый раз вскоре ею насыщаешься.

Так странно видеть людей впервые, после многих месяцев. Непривычен их голос, улыбка, манеры. И первые пять минут слабо понимаешь, чем же это создание, стоящее перед тобой, так запало в душу, а потом всё вдруг снова становится на круги своя, через 5 минут ты уже тонешь в прошлом, уже чувствуешь себя с ними как раньше, как привычно, и заново открываешь их, заново начинаешь интересоваться. Будто кто-то взял за руку и провёл по коридорам прошлого, уже непривычного, но всё такого же родного и личного прошлого.

Моя водка, книга и шоколадки киндер заполонили весь стол в красной гостиной, а мы отправлялись гулять по городу. Озеро отражало небо, разбиваемое лишь каплями огромного фонтана, иностранцы ссорились в кафе, прохожий парень пытался закадрить девушку в голубых джинсах из сербии, а маленькие улочки скучали от одиночества и меркли в свете витрин.

Мы сидели на площади, в ожидании столика в ресторане напротив, и пили вкусное белое вино. Этот мужчина напротив меня в очередной раз оказался ближе, чем казалось. Что бы между нами не случилось, это было давно и не долго, и, как мне казалось, могло бы уже сто раз стереться новыми знакомыми и жизнью за пределами РФ. Но он столько всего обо мне помнит. Конечно, он вообще всё помнит, китайский и содержание всей мировой литературы, но всё же. Он совсем сбил меня с ног своей семейственностью, я думала будет битва полов, но он спросил: "как твоя мама?" и "чем теперь занимается брат".... и только приехав домой я поняла, что совершенно ничего не узнала о нём..
Он вспоминал свой отъезд и говорил, что любит Москву за ту маленькую жизнь, которую прожил там. А я люблю его Москву за ту маленькую жизнь, что прожила там с ним, зная, что только там и только тогда он был действительно по-настоящему только мой, только со мной.

С площади мы переехали в ресторан. Там подавали исключительно салаты и исключительно с курицей. Мой, правда, был облагорожен стружкой бекона, которую мой собеседник щедро наколол на вилку, посыпая историями. Он так мило обо мне заботился, держал каждую существующую дверь, выбирал алкоголь, платил за всё и безропотно слушал мою бесконечную громкую болтовню. Я почему-то очень много говорила. Как будто меня наконец выпустили из клетки и развязали клюв. Как будто всё это время я хотела увидеть его не чтобы говорить о его успехах, слушать его потрясающие истории и обсуждать его интересные мысли, а только чтобы дать выйти из себя всему, что накопилось. А он умеет слушать, и умеет это делать лучше меня. И если в моей жизни люди садятся напротив, чтобы рассказать обо всём, то я, видимо сажусь напротив него. Мы говорили о чём-то отстранённом, но каком-то особенно личном. Он сказал, что боится детей, рассказывал про маму, сестру и почти ничего о новых проектах. А их как всегда немерено. Но мне отчего-то всегда так легко с ним, легко подшучивать над ним, зная, что он поймёт, и, иногда мне кажется, что именно это и привлекало его во мне - он сделал такое множество умопомрачительных вещей, что его можно просто выставить в музее и молча созерцать, а мне почему-то всегда удавалось его подстёбывать, восхищаясь и одновременно превращая его заслуги в нечто значительно более тривиальное.

Парой недель ранее, ночью, они с друзьями прыгали с парапланом с самой высокой горы, которую видно из центра города и бесконечно парили в небе. И это то, что он делает всегда - ежечасно - куда-то кидается и парит.

Совершенно спонтанно вчера опять поехала ночевать к В. До 2х ночи сидели в пабе, болтали с его другом, нашим общим знакомым, который гулял по Парижу, по чату, и вообще как-то очень добротно провели время. Я с утра на ногах, уйму успела, предстоит ещё столько же. Главное сейчас подготовиться к чёртовому экзамену и начать собирать вещи, тк делать этот ночью перед вылетом не вариант - я сутки не буду спать, а след. нужно выспаться и подойти ко всему с умом.

отвезли черепашку "на хранение", тк, когда я уеду, за ней следить будет некому. у меня подсознательная фобия, судя по тем кошмарам о черепахах, которые время от времени мне снятся, но мы за последнюю неделю очень подружились - я писала конспекты, а она ободряюще пыталась проделать дырку в аквариуме и уползти в лучший из миров. У меня даже материнские чувства проснулись... всё-таки важно, чтобы дома всегда кто-то был, кто бы скрёб когтями, вилял хвостиком или на худой конец бы молча грыз морковку, похрустывая.