Лондону можно было бы уделить целую книгу, но я стараюсь больше не заниматься психоанализом так же активно, как раньше. Это была настоящая маленькая сказка, в которой не так много происходило, но если происходило, то очень метко. Я не могу нарадоваться тому, что все люди, которые появились в моей жизни за последние пол года - они не исчезнут. Они не просто знакомые на семестр, а какие-то вневременные ребята, которым я точно смогу позвонить и через год, и через неделю, окажись мы случайно в одном часовом поясе.

За последние две недели хотелось бежать, оставаться и исписывать 101 вордовский файл, но в прошлую среду всё само собой устаканилось. Накрывая меня одеялом он тихим голосом расставил всё на свои места. Эта история для меня, как крошечный пробивающийся росточек. Я очень трепетно к нему отношусь, лелею, но поливая, вечно боюсь бухнуть лишний литр воды, наступить спросонья, или чего доброго выдернуть с кучей застарелых сорняков.
Что бы там ни было, я прекрасно понимаю, что всё это может быть на неделю, год или больше. И сколько бы там не осталось, это всё равно было самое тёплое и светлое время из всех. Он прилетает завтра, и, хотя я совершенно не знаю, с какого края и из какого угла показывать ему -мою- нелюбимую, но всё равно очень личную Москву, чувствую какую-то взрослую ответственность. Я только точно знаю, что если мы оба хотим, то we will make it. Я хочу и, из последнего, что я слышала, он тоже.

Москва засасывает. Только тут почему-то есть часы и минуты на чтение блогов, на то, чтобы пялится в стенку, собирать рецепты и думать о собственной никчёмности. Пока моя попа возмущённо мёрзнет, я хожу на йогу, маникюры, стрижки, уже сдала зачёт и планирую готовится к следующему вечером.
Очень приятно слышать любимые с детства голоса в трубке, есть мамины обеды и стоять с братом в ночных пробках. Больше всего не хочется уезжать отсюда какого-то несчастного второго числа.