Декабрь искрился огоньками бенгальских огней, рассыпающихся в отражении фар в каплях дождя на стекле. И это была любовь. Любовь к тем, кто рядом, любовь на частном благотворительном просмотре Love Actually с теплым глинтвейном на белом вине и Филиппом, мешающим аспирин с пивом по одну руку и малышкой Моной, которая вот-вот навсегда улетит в Сингапур - по другу, любовь к носикам в баре, любовь на теплом ужине Рафаэля с маркетом под окнами, любовь в машине на перевале в Австрию, когда вокруг вдруг оказалась куча снега и к мальчикам за рулем, любовь в прекрасном дождливом Хальштате, любовь к предвкушению перелета домой, любовь к семье, любовь к себе, с собой и ко всему вокруг. Любовь во встречах в Москве, любовь в мыслях о будущем. Во мне никогда раньше не было так мало ожиданий, такое отсутствие конкретных предметов обожания и страдания, и так много этой самой тихой, спокойной и умиротворенной любви.

Я несу ее в огромной тарелке на вершину какой-то горы, может быть и где-то в Тибете, и не могу отделаться от чувства, что эта тяжесть, эта вода и эта тарелка - они такие естественные, такие мои и такие "нормальные", но одновременно, что они так непостоянны и, если расплескать хоть каплю, возместить ее, вернуть, будет бесконечно сложно. И вот я иду, несу, аккуратно, со страхом, но и с упоением.
And I love it, actually.