Dare to dream

Сначала мне казалось, что мюнхен провал потому, что я ни с кем не знакомлюсь, потом выяснилось, что это еще больший провал потому, что все, с кем я таки знакомлюсь, мы как всегда взаимно друг другу нравимся, но из этого болезненно ничего не выходит.

Из моих любимых историй есть Робин с того года, который вроде бы нет, на мероприятие не едет, пропал с концами и, черт, подери, любит изменять своей девочке. But I wanna think we had a spark. Тут стоит упоминуть, что в том году я, конечно, не была в Кёльне в нужное время, когда был он и меня звали. На ДР Хасана, которые я так грамотно организовала он тоже не пришел, будучи там годом раньше. Да, звали, да, не была.

Потом был Роман, который, к моменту нашего знакомства, уже, видимо, подмучивал с общей знакомой знакомых, но не мог определиться. Тут стоит упоминуть, что за пол года да я могла поехать с ребятам на регатту, но я тогда только начала работать, была без отпуска и денег. Он там был, что, конечно, было не так ни за год до, ни в этом году, когда там таки была я. Ко второй встрече и явной симпатии мы напились вместе с его нынешней пассией в баре. Только активно напивалась я, а она увезла пьяную подругу домой, пока я сгребла ее парня в клуб на танцы, которые закончились у меня дома, моим позорным пьяным бардаком, утренним сексом и пониманием, что нужно было, конечно, позвать его на ужин в качестве I’m sorry парой дней спустя, но на тот момент я еще не посмотрела такого кол-ва обучающих туториалов на тему на youtube, а саму меня не осенило.

После появился Эрмин, который со своими маленькими заковырками, но, казалось, был просто born soulmate. Мы выжили только 2 недели на расстоянии, а пошли в разлад с тех пор, как я вернулась и мы переспали. (ну, во-первых, мне очевидно стоит перетстать с кем-либо спать – явно гиблое дело). Он как-то там понял, что у него ко мне не те САМЫЕ чувство и прикрыл лавочку. И пока я собиралась писать ему нужное сообщение и прошение таки хоть что-то лично обсудить, я таки посмотрела массу тех самых туториалов, где кричали, что нужно дать ему месяц. Месяц я ему дала, к его концу он окончательно был не keen общаться и, судя по всему, обзавелся малышкой-француженкой, которой на вид лет 19 (ок, вид при этом милый), она зачем-то в мюнхене, но вроде как учится в Японии на MBA (без толкового опыта работы?).

Я конечно понимаю, что у всех свое течение жизни и тп, но я НЕ понимаю, как я выбираю всех этих мужчин, которые в моей неглупой голове так чудесны и так очевидно мне подходят, и, видимо, в их голове я тоже не так плоха, но НЕ ТО. Вот прямо совсем не то. И, это банальности, но мысли про «со мной что-то не так» не в плане изменения себя, а изменения подхода к какому-то осознанию неясно чего и, конечно, непосредственно выбору – они тревожат. Ок, бесят.

В конце всей этой поэзии в меня влюблен друг Эрмина, с которым я хочу сама общаться, но не готова встречаться, а я тем временем снова сплю с Карлом, любовно подружившись с его сестрой – ну не идиллия ли? А вечером иду на ужин к Рафаэлю, который, тоже, дышит неровно, но я решила, что ТОЙ магии нет, ему 43 и я общаюсь с его девушкой, которую, правда, он хочет бросить. И детей он тоже хочет. Может, стоит просто родить кого-то от Рафаэля? Она надежный, хорошо зарабатывает и любит детей. Я заколебалась, если чесгно.

из положительного осталось то, что за год в моей жизни пролетели хотя бы 3 или 4 потенциальныз мужика, чего не было за последние лет 6 (еще через 6 уже не представляю, что будет), но расстраивает то, что 6 лет назад кгда их было столько же таки все они как-то остались в моей жизни как-то более meaningful, а с одним мы даже были вместе еще 3 года. но это уже слишком другая история, наверное.

Он лежал в этом гробу почти полностью прикрытый белым покрывалом, с закрытыми глазами и безмятежным выражением лица. На поминках многие упоминали, как тема жизни и смерти пронизывала его романы и как всем казалось, будто и о том, и о другом он знал что-то неизвестное всем нам, более глубокое, недоступное, но верное. И, глядя на него, почти такого же белого, как в последние недели болезни, но вдруг такого расслабленного, невольно думалось, будто он и правда знал что-то за пределами и, уйдя, перестав мучится, остался этим новым и неизведанным вполне доволен.

Из всех хороших воспоминаний, увы, его повторяющиеся жесткие просьбы «опусти перегородку» врезались больше всего. У него в глазах тогда было какое-то бешенство и бесконечная боль. И, возможно, это всего лишь оправдание моего мозга, как отпустить его легче, понять, а не пусто поверить, что сейчас ему и правда лучшие, спокойнее и дышится проще.

Он выглядел иначе. И, хотя я видела его именно таким вот уже больше года ужасной болезни, как и сказали его друзья, это, конечно, или хотя бы от части, был не он. Он был уже давно где-то еще. В параллельном измерении, в перевернутом мире. Человек с фотографий, смотрящий с экрана, смеющийся, в окружении друзей и пейзажами десятков стран, называвший меня «ушастый» и «махотма», он уехал куда-то, где ему интересно, пишется и теплый ветер с моря. Его отражение, изможденное болезнью и лежащее перед нами, было словно чистилищем, словно собирательным образом страданий и недугов, которые отмучилась и уходят.

Его лицо закрыли белым покрывалом, положили сверху несколько букетов и нажали какую-то кнопку. Гроб начал медленно плыть вниз, отражаясь в слезах собравшихся, и, спустя пол минуты глухо опустился о пол этажом ниже в каком-то загадочном, наверняка мрачном месте. И в этот момент он действительно ушел. И, знаете, не умер, а именно ушел, спустился, уехал или что-то угодно еще, но, главное, просто оказался где-то еще.

В четверг я села в поезд, разговорилась с соседом-американцем-инструктором по лыжам и за семь часов с разговорами, жеванием сендвича с лососем и редактуры фотографий доехали до Будапешта.
Засвеченный солнцем, застроенный монументальными красотами и заставленный чуть разрушенными зданиями, он, кажется, собрал в себе от всей европы по чуть-чуть. Я не могла отделаться от мысли, что это город-сцена, что вокруг сплошные декорации и вот-вот из дома темного бетона выйдет мужчина в плаще с газетой за пазухой и направиться в дом из красного камня - пансионат для девочек, чуть не сбив с ног высокого господина, проходящего мимо здания с выбитыми стеклами, работающего на секретную полицию. Много мыслей о второй мировой, каких-то теней и эха прошлого. В любом случае, за мою нетрезвую прогулку домой ночью мы нежно подружились, везде чуть пахло намеком на осень, хотелось вернуться и просто смотреть на проходящие мимо желтые трамвайчики, плывущие вдоль набережной.
Вечер я гонялась, пытаясь таки поймать компанию Эйджея, мальчика, чей день рождения в барселоне годом ранее неплохо перевернул жизнь и Софи, и мне. Мы пошли в харизматичный Симпл, где заброшенные помещения, много пива и какой-то берлинский антураж. У него чудесная новая девушка из Таллина и довольно классные коллеги. На следующей день мы с моей красоткой Натали, много гуляли, сходили на бесконечно душевную выставку Фриды Кало в замке, после которой снова захотелось пересмотреть фильм и момент с блестками в автобусе во время аварии. Выходя мы купили ободки с красными цветами, чтобы то ли передать привет Дольче Габбане, то ли стать немного Фридами, то ли, подсознательно, для Ланы, забыв, что это и ее фишка тоже. Потом был Зигет, мой, по сути, первый фестиваль, полу-плачущая, уже совсем без цветов, та самая Лана, ради которой я по сути и ехала и, которая, я уверена, все так же мила, но не по формату для фестиваля и праздника жизни. Мы ели гирос, я встретилась с Федей и его компанией (а также его, тоже, очень милой девушкой - какая приятная тенденция!), мы танцевали, немного задыхались от пыли и к 3м утра отправились домой в первом такси, миновав очередь и передав привет наглости.
Суббота немного всех подкосила, мама написала, что папа вряд ли проживет до послезавтра, я провела пол утра на телефоне отменяя одни билеты и бронируя другие, и это чуток приглушило удовольствие от завтрака с живой музыкой и вкуснейшей едой.
Мы погуляли по мосту, посмотрели величественный парламент и сидели на памятнике, босиком, свесив ноги и считая машины. Я очень люблю эту девочку, которая узнала меня, сидя на краю моста в Трастевере в 2012, с которой мы не обменялись ни слова сидя по разную сторону класса 8 лет подряд в школе, но как-то сцепились эти годы спустя, тусовались, смеялись и просто хорошо проводили время. Это удивительно, как много происходит в жизни, но как мало таких вот важных встреч, которые яркие до слепоты и меняют все после себя. И то, что Барселона с Римом танцевали вечером в Будапеште, это, конечно, немного магия.
С вином и автобусом внутри и вокруг мы вернулись, я шустро собралась и поехала в Москву. Брат с мамой встретили, мы ехали, иногда смеялись, переживали и просто были вместе. Что я делала в этой машине ночью еще дальше от Мюнхена и как вышло, что додумалась взять отменные билеты на поезд из Будапешта в Германию - неясно.
С утра были у папы, он бесконечно слабый, все с тем же стержнем, но держится. Думаю, буду тут еще пару дней, написала на работу, что отвечу из дома, сижу перед открытым окном, наслаждаюсь чувством настоящего дома и понимаю, что немного скучаю по более slow living. Тут всегда было меньше людей, но более значимых, меньше дел, но больше крупных проектов, вроде фото. Европа чуток поглотила мероприятиями с нулевым исходом. Хочется отредактировать взваленные фото, которыми ну очень горжусь, но для которых так мало времени, дописать статьи на этот месяц и отменить сентябрь, разгрести, много работать обычную работу и тихо читать книгу.
Осень подмигивает и я, на самом деле, нежно ее полюбив, скучала. Я очень медленно начинаю думать про Лондон, хотя, конечно, какие тут планировать поездки и хочу ничего не хотеть. Удалив снова инстаграм это стало проще и приятнее - просто быть собой, наслаждаться собой и не хотеть другого, других и лишнего.
Может только стоит почаще писать в дневник, я скучала, и это место, пожалуй, моя главная ассоциация с поздними вечерами у этого самого открытого окна, Москвой, мечтами и реальностью.

Сосед, которого я никогда в жизни не видела, внес мне на балкон конфеты услышав, что я кашляю. Owww

Меня начинает посещать мысль, что надо вернуться в Twitter, который для сухих взрослых сухарей, без романтичной лабуды в голове. Потом меня посещает моя обычная мысль, как же бесит бесконечное обилие платформ.

Оставила за дверью пустую упаковку от влажных салветок для пола свайфер - было бень выкидывать. Прихожу, на моей пустой лежит новая упаковка, мешки для мусора и дополнительные не влажные салфетки. Кто, откуда и как - неясно, но, очень в кассу: конечно.
А еще вчера был первый баварский хайк и отходить я, кажется, буду еще очень долго. Это не нация, а горные козлики.

Привет, москва!
Как хорошо в этой захламленной квартире, покрытой пылью, как хорошо с любимыми мордочками на даче, где я провела детство, можно бегать по полю с воздушным змеем и пить чай из самовара. Как хорошо чувствовать себя вот так.
Я не понимаю отчего и откуда, но у меня такая уверенность в себе, в завтра, в том, что ты сам строишь свой мир.
Почему-то с тех пор, как меня бросил парень, в которого я как раз начала по уши влюбляться, я не могу отделаться от чувства перевернутого мира. Он как-то вдохнул в меня чуток совершенного нового мюнхена и понимание (пожалуйста, можно мне его оставить?) что таки нельзя найти в мужчине того, что не хватает в тебе. Я вдруг прямо глубинно осознала, что ты сам строишь свою реальность, что можно и нужно быть счастливым рядом с кем-то, с кем тебе просто хорошо, и вы вместе обязательно свернете горы. И нет никаких стандартов, чек-листов и критериев. Есть просто хорошо или нет. И с тех самых пор мне так спокойно и сладко. И, наверное, жаль, что его таки нет рядом, но это осознание стоит очень дорого и я очень боюсь его снова потерять в бездне.
Маленькие и большие дела, этот город, конечно, как огромный живой зверь, все ворочается и движется. Тут все лезут из кожи вон, чтобы заставить магию случаться и это здорово, в европе этого и правда толком нет. Это мир сильнейших, выживающих и стремящихся, заряженных и деятельных.
Хочется поставить куда-то статус о том, что тут, поговорить с призраками прошлого и, может быть, где-то неожиданно оказаться, но так хорошо в своем уголке у большого окна, где были пролиты миллионы слез еще тем годом, просто сидеть здесь и быть, быть вот такой.

Такой хороший день, что и написать впору.
В обед дома сделала тренировку, закончила почти всю подготовку к москве и с лососем с овощами отправилась обратно.
Дима уже пол месяца требовал встречу - обзор по поездке в Ганновер, в итоге встреча сегодня состояла из 3х кругов аплодисментов в мою честь за супер организацию, почти 0 комментариев, а сам Дима теперь составляет презентацию по конкурентам, что, наверное, конечно, задача маркетинга, но кто кричал, тот и работает.
Пол дня делала заметки для статьи, вечером ходили с коллегами в биргартен, у нас новый очень крутой парень из Уругвая, была на самом деле весело и здорово.
Вечером снова чистила все дела, и скоро пойду делать немецкий. Все равно чуууть не успеваю то, что запланировано, но чувствую себя классным зайкой с тех пор, как хоть немного взяла себя в руки и стала сразу делать то, что нужно, а не ждать 374 года, просроченные уведомления и оплату пропущенных дедлайнов. Пытаюсь выбить себе повышение, пассивно нанимаю стажером сестру подруги, сегодня терроризировала офис на тему стороннего фото-бизнеса, они пока ничего толком не ответили, но точного нет тоже не прислали. Попросили договор и обещали назначить встречу.
В пятницу лечу в Москву, очень надеюсь, что папа потянет и планы не изменятся. Планов толком нет и не хочется. С кем нужно, уверенна, встречусь, с теми, с кем миллион сложностей - ну, значит, не судьба, ребята. Записалась только на ногти с волосами - минимум набор.
Вообщем иногда веселиться меньше очень полезно.
Все еще чуток взрываю себе голову Эрмином и тем, где и как все пошло не так, когда нужно было тормозить и все прочее, но все это странно, как-то для галочки, без глубинной тоски и придыханий, как было с Эшем. Да, времени прошло мало, но я себя знаю, я же могу. В воскресение, после супер девичьего дня ночью ходила в парк с его друзьями, они пригласили, сидели около реки в полнолуние, пили вино и болтали. 0 гламура, но так здорово было. Очень жаль, но верно, что нужно оразноображивать приевшийся круг любимых мордочек, они уже немного обижаются, но это, правда, лучше.
Мюнхен чудесный, но так ТАК расслабляет, что хрен соберешь манатки по округе. Из будущего хочется как-то заняться одеждой, а то я хожу дай бог не в пижаме, так в аутфите для хайкинга. нужны юбки и красивые балетки / босоножки, что ли.
Вообщем чуток запутана в себе, но доказываю себе же, что я зайка. Это, наверное, таки делает меня зайкой.
Но мужчины, что же с вами-то все не складывается? В глубине гадаю, напишет ли Э. еще и будет ли шанс снова понять, что мы не друг для друга или все же? Или мужики стойкие твари и после брейкапов не пишут. а то я до 27 лет как бэ не в курсе?

Он невозможной красоты босниец. Мы познакомились сидя в баре на первой открытой террасе в честь хорошей погоды, где я нервно крутила глазами и курила свою вторую за год сигарету в честь нервной работы и организации огромной ярмарки. Мои друзья ушли домой, я осталась с ним и его другом пить джин-тоник с дымком, смеяться и подшучивать над соседями. Мы переписывались 3 часа подряд следующей ночью и встретились вечером того же дня. Он смешно шутит, вкусно пахнёт, нежно целуется, любит собак, занимается исследованиями для Симменса, защищает докторскую и ему нравятся те же фильмы и книги. Боже, я и не знала, что я смотрела столько фильмов и ещё что-то помню про эти книги.
Мы держимся за руку, болтаем на берегу Изара и смотрим в небо, лёжа на огромной наклонённой крутящейся карусели в центре города у музея толерантности. Он говорит «... это было на той неделе, мы тогда ещё не было знакомы..?», и «...мой друг, представлю вас..», «поехали в Прагу в следующие выходные?» и «не уезжай!». А я еду в Ганновер на чертовы почти 2 недели ярмарки, сгораю от всех этих бабочек и почти что слонопотамов внизу живота, и не понимаю, мальчик, кто ты, откуда и где чертов подвох?! Увидеть мы тебя по приезде.

Вс.
Не знаю, почему не могла себе в этом признаться раньше, но я ненавижу отца. Меня трясёт от злобы за каждое его слова и я не могу найти оправдания тому, как можно быть таким низким, черствым и мудовым человеком. И как вышло, что мама настолько на том спектре, настолько добрая, настолько обязательная и настолько нелюбящая и неуважающая себя. Раньше это было «ее выбор» и «всегда так», а теперь просто хочется рыдать и брызгать слюной. Хочется обнимать ее и плакать потому, что никакая самооценка не заслужила жизнь в таком дерьме. И я зла на брата за то, что он всему этому потакал, боясь разбираться с папой и на себя за то же и то, что не была старше, не могла сказать ей, что ей есть, куда идти. И когда она говорит: «я хочу заболеть, чтобы меня отсюда увезли и больше никогда не возвращали», мне хочется треснуть его булыжником и сказать какой же он мудак. Но я уезжаю в аэропорт ничего не делая, ведь любое слово - это минус ночь сна мамы и плюс истерика и обвинения. Не хочется ни весны, ни путешествий, ни друзей, хочется сидеть дома и тихонько причёсывать бардак вокруг.

Пн.
Карл, как ты знаешь, когда писать? Как заставляешь плакать над сообщением? Как чувствуешь, что мне давно не было так вот одиноко и что да, я тоже думаю, что «would be so nice to have you closer”. Но я не хочу того, что потом. Я хочу как в фильме. Тебя, сейчас, крепко, а потом титры. А с продолжением не хочу, со вторым действием, послевкусие, утром. Хочу только утонуть в звёздном небе и никогда не просыпаться. Прости, мне также бесконечно одиноко, но я стараюсь быть умной просто.

В неотношениях с некоторыми людьми хочется вернуться во все прошедшие секунды сразу, чтобы изменить от «хоть что-то» до буквально всего, потому что, кажется, сделать больше глупых ошибок буквально невозможно.